Спартак - Страница 71

Насчет "узнать" Саллюстий скромничает — не просто узнать, а доложить, успокоить Сенат (интересно, чем?), и главное, просить еще войска. Как мы дальше увидим, Сенат просьбе внял и войско Торанию предоставил. Да и куда им было деваться, отцам-сенаторам?

Сам же Вариний, Вариний-забияка, двинул остатки своего войска прямо на Спартака. Глупо? Не так и глупо, если подумать. На месте стоять, неизвестно чего ожидая, еще хуже. Разбегутся солдатики! Атак можно к патриотизму римскому воззвать, погибших товарищей поименно назвать, о душах их неупокоенных, что у Леты бродят, вспомнить. И ведь получилось поначалу!

Саллюстий:

"Уже далеко не так хвастливо шли они на битву, как требовали ее раньше".

То есть через несколько дней, а то и недель задор спал, но поначалу солдаты "требовали" битву и шли на нее не как-нибудь, а "хвастливо". Умел Вариний дух своих легионеров поднять. Ударили калиги в мокрую от дождя землю, посуровели лица, грянула над строем залихватская песня…

Пот, кровь, мозоли нам не в тягость,
На раны плюй — не до того!
Пусть даст приказ Тиберий Август,
Пусть даст приказ Тиберий Август,
Мы с честью выполним его.

Шучу я, конечно, дорогой читатель. Не родился еще будущий Тиберий Август, и песни в то время были иные. Но что-то подобное над войском римским точно звучало.

Чего мог бояться Вариний? Да того, что Спартак опять боя не примет, в братца Горация играть начнет. Этак и пыл солдатский угаснет (и ведь угас-таки в конце концов!). Значит, скорее, значит, догнать!

Но Спартак не уходит, ждет Спартак Вариния. Построил лагерь по всем правилам, новобранцев учит, копья на огне обжигает. Ждет? Почему? Неужто возгордился фракиец? Конечно, в гладиаторском лагере толпа громадная, а у Вариния всего четыре тысячи, но стоит ли подставляться? Ведь если противник хочет одного, мы должны поступить совсем наоборот.

Не спешите, дорогой читатель! Вы, наверно, догадались — Спартак кое-что придумал. Краешек замысла уже виден — сыграть, как на Везувии, в ПОДДАВКИ. Римляне хотят битвы и не просто хотят, а идут на нее "хвастливо"? Спешат, задыхаются, калиги грязью пачкают? Значит, так тому и быть!

Встретим!

И встретили. Судя по всему, где-то там же, у границы Кампании и Лукании. Слева — холмы, за холмами, совсем близко, море с пиратами, справа тоже холмы, между холмами поля спелой пшеницей желтеют. А вот и лагерь гладиаторский на одном из холмов.

Дождик…

Римское войско между тем по дороге мокрой ползет. Впереди, как и полагается, разъезд конный на невысоких италийских лошадках. Эге, чей это плащ красный? Неужели сам Вариний? Точно! Не утерпел пропретор, лично в дозор поехал — убедиться, не ушел ли враг. Убедился — здесь Спартак! Значит, занимаем оборону, строим лагерь, а завтра… А завтра — в бой!

Дорогой читатель! Страсть как хочется мне описать строительство римского лагеря. Вот что умели квириты, так это строить. Прирожденные инженеры! А военный лагерь — это целая поэма в трех песнях, гекзаметром, как у Вергилия. Сначала оборону занимаем, прикрываем грудью тех, кто землю копает, затем колья в эту землю втыкаем иглами ежовыми. А ведь колья легионеры на себе таскают, некогда на виду у противника в лес с топором бегать. И растет вал, и углубляется ров, и выстраиваются хитрым порядком белые легионерские палатки. А вот и золоченый Орел в самом центре рвется к дождливому осеннему небу…

Но не буду я об этом сейчас рассказывать, ведь читатели и сами военную историю знают. Поэтому я сразу о результате.

Саллюстий:

"Между тем сам Вариний, будучи вблизи рабов с теми четырьмя тысячами солдат, которые остались ему верны, располагается лагерем, укрепленным валом, рвом и большими сооружениями".

Итак, напротив спартаковского лагеря — римский. Всем лагерям лагерь — укрепленный, причем не просто рвом-валом, а еще и "большими сооружениями". Не иначе башни из древолесин по углам выстроили. Такой штурмом не возьмешь. Все! Попался ты, Спартак, схватили тебя за руку. Утром запоет буцина…

А за частоколом римским песни гремят, дух легионерский поднимают. Хлебнем поски, ячменной лепешкой зажуем!. Ничего, что дождь, ничего, что мало нас. Врежем этим грязным гладиаторам, отребью рода человеческого!

Сожжен в песках Иерусалима,
В волнах Евфрата закален,
В честь императора и Рима,
В честь императора и Рима
Шестой шагает легион!

Спели песенку. Спели, спать легли. Спите, квириты, спите! Баю-баюшки-баю, не ложитесь на краю, придет страшный Спартачок и ухватит за бочок!

Не ухватил — живыми проснулись. Проснулись, вскинулись. Пора! Вот и буцина играет, вот и когорты строятся. Вперед, доблестные римляне! Где Спартак, подать нам его, такого-разэтакого!

А действительно, где Спартак? Чего-то тихо у гладиаторов!

Саллюстий:

"Вариний при наступлении дня, не слыша обычных криков рабов и не видя бросаемых в лагерь камней, а сверх того, слыша шум и смятение своих и громкие выкрики отовсюду теснящихся около него, посылает всадников на возвышающийся над окрестностью холм, с тем чтобы они произвели разведку…"

Что такое? Где Спартак?!

Есть такой древний анекдот про отважного разведчика. Поймали его враги, в сарай заперли… Вот именно! На третий день сумел он своим зорким оком разглядеть, что в сарае-то нет одной стены…

И снова Саллюстий:

"Рабы же ввиду полного истощения их провианта все тайком вышли из лагеря; а чтобы враг на них не напал вблизи, в то время как они будут заниматься грабежом, восставшие, уже привыкшие по военному обычаю выставлять посты, караулы и выполнять другие обязанности, оставили в лагере трубача, а чтобы для наблюдающих издали было впечатление о якобы стоящих часовых, поставили свежие трупы, подперев их вколоченными кольями, и зажгли многочисленные огни, чтобы солдаты Вариния из страха обратились в бегство… а сами ушли по непроходимым дорогам".